Лестница куда-то вниз, низкие потолки, маленький зал, заполненный до отказа. 11 декабря в Авторском театре, что размещается в музее Ф. М. Достоевского, играли спектакль «Зачарованные смертью» по прозе Светланы Алексиевич.
Декораций на сцене немного. Из мебели — фортепиано, пара стульев советской эпохи, в правой части – офисный стул, и три небольших античных колонны. На полу — длинная дорожка «снега», пересекающая сцену наискосок.

Три человека, три актера, три персонажа. Мать — Анжелика Неволина, сын — Владимир Селезнёв, дед — Сергей Козырев. Монологи-исповеди. Актеры не разговаривают друг с другом, и члены одной семьи точно разделены полосой отчуждения и непонимания.

Рассказ матери о детстве на зоне и жизни в детдоме, поспешно-непрерывен. На лице – одновременно и восторг маленькой девочки, и слезы тяжелых воспоминаний. Ее мама была осуждена в 37-м как ЧС – член врага народа. Ее муж, служивший на «секретной работе» развелся с ней.

Родившаяся в лагерях, она не знала жизни «за зоной», воспитанная в детдоме, она помнила только ряды кроватей, голод и боль. Практически без пауз женщина рассказывает обо всех ужасах, что довелось пережить ребенку, не знавшей ласки и никогда не видевшей конфеты. Она не жила, она выживала. Каждый день, каждый час. Она слишком любила жизнь, несмотря на волдыри подмышками, на голодные обмороки и побои.

Однажды она чуть не замерзла в лесу на пути в школу, и полумертвая все отодвигала от себя снег. Так она случайно нашла замерзшую клюкву цвета темной крови, и она стала для нее символом жизни. Та девочка просто очень хотела жить и искренне верила во все духовные ценности той эпохи: Сталина и коммунизм, светлое будущее… 1 мая был ее любимым праздником, и она ждала этого дня, когда раздавали новые платья «всем — одинаковые» и давали красный флажок. Она не хотела, отказывалась понимать, что наша великая страна борется с неведомыми врагами, один их которых – ее собственная мать.

От ее повести волосы вставали дыбом, хотелось закрыть уши и убежать прочь. Но какая-то неведомая сила все сильнее заставляла вслушиваться в рассказ, и только глаза становились мокрыми – от осознания всего того, через что пришлось пройти героине. Сколько таких «безвинно осужденных» сгинуло в бараках и камерах, сколько невиновных детей осталось без тепла родного дома? Прошлое нашей страны ушло не так далеко, чтобы начисто позабыть о нем.

Родители продолжается в детях, и у сына – свой рассказ. Типичный советский ребенок. Юношеские идеалы, советские фильмы, мечты о небе. Летчик, афганская война, разруха, 90-е… И теперь он – успешный бизнесмен, торгующий на рынке ценных бумаг. Он стесняется своей матери, ее верности идеалам страны, ставшей ему чужой, хотя сам он — «плоть от плоти» советский человек. Но он сумел устроиться в этой жизни, и теперь стремится уйти от своего прошлого.

Он задает неудобные вопросы, живущие в головах многих людей. О народной памяти, которая уже почти не помнит Ленина, но знает о Сталине, о забытой истории и смерти, что «от рождения становится естеством человека» и передается из поколение в поколение.

Рассказывая, что половина населения сидела в лагерях, а для второй — расстреливать, сторожить зэков — это была «работа такая», сын неминуемо приходит к выводу об общем для людей страхе, что живет в каждом на генном уровне. Кто жертва, а кто – палач? И такие ли они разные? Когда-то – по разные стороны колючей проволоки, все они теперь – старые, больные люди. «Не бывает безвинных стариков» — утверждает он.

Ближе к финалу на первый план выходит дед, на протяжении почти двух часов просидевший в углу в инвалидном кресле. Он оказывается отцом той девочки, что выросла в лагерях, и, соответственно, дедом её сына.

Неужели он — тот самый палач? Теперь дед буквально наполнен гордостью за свои прошлые поступки. Расстреливать в затылок – это тоже «работа», и жать на курок не всегда легко – «палец к концу дня отнимался». К таким людям нет, и не может быть жалости, но к монологу освобождавшего Европу деда о чувстве стыда за позорные поступки Ельцина, над которым «смеялся весь мир» стоит прислушаться. И это – его правда. У каждого она своя. И каждый имеет право быть услышанным.

Трагическая история семьи – это рассказ о нашей стране, о каждом из нас. Рассказывая о своей жизни, они рассказывают об эпохе. Такой далекой, и одновременно такой близкой. И память о ней должна навечно жить в людях. И не случайно в финальной сцене каждый герой становится бюстом в античной колонне.

Валентина Казакова, специально для MUSECUBE

В репортаже использованы фотографии Бориса Тополянского с официального сайта Авторского театра