Начало февраля для петербургских ценителей театрального искусства традиционно связано с фестивалем «Пять вечеров». Этот по-своему неповторимый проект занимается не только сохранением памяти об Александре Моисеевиче Володине, но и собирает вокруг себя какой-то особый тип людей и спектаклей. Все постановки в той или иной степени здесь проникнуты единым гуманистическим мотивом, неуловимым духом подлинной человечности. Какое-то незримое интеллигентное скромное обаяние отличает и «Пять вечеров», и предлагаемые в рамках показов постановки.  Нынешний фестиваль – юбилейный, двадцатый – не изменил своим основополагающим принципам, стартовав нашумевшей постановкой московского театра «Шалом» «Моня Цацкес – знаменосец».

В основу этой работы Олега Липовецкого легла одноименная книга Эфраима Севелы: уморительно-смешная и одновременно остро-печальная история в истинно бабелевском духе о приключениях одного еврея на фронте времен ВОВ. Молодой парикмахер Моня Цацкес попал в стрелковую литовскую дивизию и волею судеб оказался там хранителем полкового знамени – внезапно едва ли не самой важной вещи на поле боя. И потянулась вереница разномастных эпизодов, удивительных приключений, моментов смертельной опасности, кратких мгновений подлинного счастья. Смешного здесь действительно много, и юмор здесь – обезболивающее не хуже фронтовых ста грамм. Адский непредсказуемый абсурд, грустно-горькая усмешка самого Б-га, попытки ухватить удачу за хвост даже в самой, казалось бы, безвыходной ситуации. Яркие типажи, незабываемые персонажи,  характерные типы и виды представителей рода человеческого – все это смешивается в разномастный пестрый винегрет, приправленный потом, слезами и кровью. В спектакле много исторического и при этом внезапно злободневного острополитического  контекста. От этого отдельно больно, и зрительские аплодисменты здесь выступают знаком не восторга, но солидарности с пониманием происходящего. Конкретные сюжеты из прошлого легко теряют свои четкие контуры, становясь то современными, а то и вовсе вневременными.

Будь эта история рассказана при костюмах и декорациях, градус эмоционального воздействия на публику бы неизбежно снизился. Но здесь существуют лишь пространство сцены, четыре стула и четыре же актера  – и вот сюжет уже становится и совершенно реальным, и детально документальным, и откровенно фантазийным. Ужасно хочется верить, что это игра, выдумка, способ забыться! А может, так и есть:  и эта условность как раз и помогла нашему главному герою спастись, не сойти с ума, остаться самим собой. Самые страшные вещи, рассказанные с беззаботной интонацией забавной байки, словно бы отступают от зрителя и от самого рассказчика. Сторителлинг как метод здесь и не перекрывает форму, и замечательно раскрывает содержание. Но не забавами едиными: все же основной лейтмотив войны отнюдь не смех. Финал мощно сгущает темные краски, наполняет неподдельной болью, но и дает при этом определенную надежду на оптимистический исход своей открытой формулировкой. Свет если не окончательно побеждает, то хотя бы спасительно освещает непростой путь Мони Цацкеса.

Актерские работы здесь радуют своим точным воплощением и молниеносным перевоплощением. Трое актеров плюс одна актриса равняется пятнадцати совершенно разным персонажам. Такая вот профессиональная арифметика, находящая здесь свое замечательное применение. Невероятно хорош в заглавной роли Антон Шварц: трогательно-робкий, находчиво-остроумный, яркий, живой, подвижный. Оттеняет его всем своим видом Антон Ксенев: нарочито грубый, грозный, взрывающийся по малейшему поводу. Николай Тарасюк достоверен и в образе страдающего от энуреза Фимы Шляпентоха, и в роли истеричного политрука Каца. Женские ипостаси – на плечах Карины Пестовой, и она воссоздает заданные образы со страстью и азартом.

Олег Липовецкий сделал этот спектакль о Человеке и хрупкости нашего мира, о значимости каждой жизни, о попытке во что бы то ни стало спастись и сохранить себя, о вере, которая не оставляет даже в самый тяжкий миг. Его работа действительно может сделать очень больно, попадая в самое сердце, вызывая на глазах чистые неподдельные слезы. Но она же при этом способна подарить  абсолютную уверенность в том, что человечность – ценность непреходящая, мера всех вещей и поступков, главное, что есть в каждом из нас.

Марина Константинова специально для Musecube