Всякая мудрость хороша, если ее кто-нибудь понял.
Непонятая мудрость может запылиться.

Д. Хармс (здесь и далее все цитаты из Даниила Хармса)

Вот однажды один человек пошёл на службу, да по дороге встретил другого человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси. Вот, собственно, и всё.

В 1934 году Марина Малич вышла замуж за поэта Даниила Хармса. После его смерти в блокадном 1942 году вдова эвакуировалась на Кавказ, откуда была вывезена на работы в Германию как остарбайтер, но чудом спаслась благодаря своему французскому языку — и с 1948 года жила в Венесуэле. В 1996 году — спустя 13 (!) лет после последнего известного литературоведам письма Марины в Ленинград — филолог Владимир Глоцер неожиданно нашел адрес Марии Дурново (фамилия по третьему браку), прилетел в Южную Америку и записал воспоминания вдовы Даниила Хармса. Драматург Александр Углов впоследствии написал пьесу «Интервью» (она, кстати, планировалась к постановке в ШСП и до этого сезона, с другой творческой группой).

И наконец в марте 2024 года в Театре на Трубной вышел спектакль «Однажды» с рассказом об очень болезненной истории созависимых отношений Марины Дурново и Даниила Хармса.

Если встретится мерзавка
На моем пути — убью!
Только рыбка, только травка,
та, которую люблю…

Роза Хайруллина блестяще сыграла ту Марину, которую увидел Глоцер — ту Марину, чей «год рождения и год смерти <…> во всех статьях, посвященных Хармсу, авторы, включая его самого, писали со знаками вопроса»; ту Марину, которая была столь важна для историков литературы; ту Марину, которая и в свои 84 была «изящная маленькая женщина, с голубыми глазами, очень живая, подвижная, пробегающая по своей просторной квартире как девочка, чуть ли не вприскочку»; ту Марину, которая в процессе интервью «видит» то ли ожившие воспоминания о первом муже, то ли призрак Хармса…

Я сам родился из икры. Тут даже чуть не вышло печальное недоразумение. Зашел поздравить дядя, это было как раз после нереста, и мама лежала еще больная.

Евгений Козлов упоительно изобразил муки гонений и копеечного творчества на нелюбимую аудиторию, его герой походя вспоминая случайных и не очень барышень, ревновал супругу и тогда, когда его самого уже не стало, самозабвенно пел, что тот Хармс, который даже в прозе применял приемы композиторства — даже, пожалуй, альтернативную логику и когнитивные искажения тоже правдоподобно передал, но…

Тут человек небольшого роста начал плакать и кусать себе ногти. Сначала на руках все ногти сгрыз, а потом на ногах. Читатель, вдумайся в эту басню и тебе станет не по себе.

Но режиссеры «Однажды» (Роза Хайруллина, Юлия Галкина и Евгений Козлов, занятые в этой постановке) избрали очень непростой путь, чтобы показать не сломленную ни одним режимом Марину и ее отношение к поэту, который при жизни смог добиться издания лишь двух «взрослых» стихотворений — душевная боль вдовы Хармса физически отдается зрителю: в течение часа он, зритель, вынужден находиться в прокуриваемом здесь и сейчас зале, где из-за специфики того самого зала главных героев практически и не видно, где глаза слепит яркий зеленый, сменяющийся россыпью мерцающего белого, где сквозь абсурд повторяющихся абьюзивных диалогов прорывается вторая сюжетная линия (преподносимая Юлией Галкиной), которая четко дает понять, что смотрящую аудиторию по умолчанию считают пиплом (с оооочень высоким при том IQ).

Мое мнение о путешествиях кратко: путешествуя, не заезжай слишком далеко, а не то увидишь такое, что потом и забыть будет невозможно.

Глобально в спектакле два основных тонких места: зрителю намеренно делают слишком плохо (вероятно, для пущего отождествления с Мариной — ей некуда и не на что было уходить от Хармса), кроме того, за все время едва ли хоть раз прозвучали имена тех, кто держал на плаву весь это воспетый и задокументированный фарс абсурда и тщетность бытия — выстроенная с потрясающей психологической и исторической точностью постановка сыпется, что башенка из засохшей корочки хлеба и подмокшего от снега рафинада, которая так и не была принята к передаче в отделение психиатрии при «Крестах» (куда — как зритель непременно обязан знать наряду с прочими узкоспециальными библиографическими сведениями — Хармс попал, симулировав сумасшествие, чтобы избежать расстрела). На поверхности и в послевкусии лишь желание скорее оказаться в душе и сложить абсолютно все, что было в театре, в стиральную машину — охоту копаться в первоисточниках и желание понять увиденное у рядового зрителя отбивает стопроцентно.

Ольга Владимирская специально для MuseCube

Фоторепортаж Ольги Кузякиной можно увидеть здесь