«Что-то не так в нашем королевстве, если ты не можешь свободно писать так, как тебе хочется» (Коки Митани “Академия смеха”)

С 24 мая по 1 июня в Санкт-Петербурге проходил XXIV Международный театральный фестиваль театра юных зрителей им. А.А. Брянцева. Среди участников в этом году — коллективы из Армении, Ирака, Турции, Ирана, Казахстана, Сербии. Зрители могли оценить и спектакли, поставленные в других городах, – постановки Сергея Женовача (“Лабардан-с”), Анатолия Ледуховского (“Последняя жертва”), Анджея Бубеня (“Обломов”) и многих других.

30 мая состоялся показ “Көл” (“Пепел”) Татарского академического театра имени Г. Камала. Молодой режиссёр Айдар Заббаров — ученик Сергея Женовача, ставил в МХТ им. Чехова, Современнике, Театре им. Вахтангова, петербургском Театре им. Ленсовета.

“Пепел” — постановка 2022 года по пьесе “Академия смеха” японского драматурга Коки Митани. В центре сюжета — Автор и Цензор, время и место действия — 1940 год, Япония. Цензор — бывший военный без чувства юмора, который не ходит в театры и вообще считает, что в такое сложное для страны время все спектакли нужно отменить. Автор должен всеми правдами и неправдами уговорить Цензора дать разрешение на постановку пьесы. В ход идут и взятки (свежий хлеб, скворечник для ворона Цензора), и многочисленные правки в пьесу — например, замена персонажа Ромео на Гамлета и строки о величии империи.

Интересно, что “Көл” по-татарски – и «пепел», и «смейся». В начале спектакля актер Эмиль Талипов, словно кабаретист перед алым занавесом в луче прожектора, рассказывает зрителям о самых странных законах в других странах — например, о запрете на хлопушки. И о том, что смеяться в Японии отныне тоже нельзя.

На петербургской сцене также с 2022 живет спектакль Федора Пшеничного по “Академии смеха”. В ней действие перенесено в Россию (достаточно одного паттерна — казенных стен, выкрашенных снизу зеленым, сверху — белым), а фразы про империю заменены на “родину-смородину”, Илья Дель и Сергей Перегудов разыгрывают пронзительную историю противостояния свободы и сдерживающих рамок.

Версия Айдара колоритна (показ — на татарском языке, зрители слушают перевод в наушниках), а ещё в ней больше ухода в масочный театр и абсурд. Автор (Эмиль Талипов) представляет различные способы уничтожения Цензора (Алмаз Бурганов): поджигает его, предварительно облив бензином, пускает газ.  Цензор продирается по сугробам из бумажной стружки-пепла (уничтоженные в шредере рукописи), комично задирая ноги, как ворон, которого он держит в неволе, и говорит преувеличенно важно, отрывистыми рублеными фразами — отчасти напоминая японских самураев перед битвой.

Особенно заметна гротескность игры во время документальных вставок, перемежающих словесные поединки Цензора и Автора, когда актеры избавляются от атрибутов роли. Звучит многоголосие татарских писателей, в разное время пострадавших от цензуры (их имена — Гаяза Исхаки, Амирхан Еники, Габдулла Тукай, Карим Тинчурин, Хасан Туфан и другие — проецируются на чёрный экран белыми буквами). Чьи-то произведения сокращали почти на две трети, кого-то просили заменить строки, а Адлер Тимергалин рассказывал, как книги сжигали — сбывшийся “451 по Фаренгейту”, не иначе. Сопровождает вербатимы исполнение бунтарских песен Виктора Цоя, узнаваемых на любом языке.

Цензор, привыкший к военной форме, одет в молочный бесформенный костюм (белый в Японии — траурный, так что это вполне себе символ прощания с культурой), торчащая за спиной вешалка добавляет видимость дискомфорта. Нервный интеллигент Автор — в чёрном костюме и красных носках в тон запрещающих закладок в рукописях.

Как говорит режиссер Дима Крестьянкин в спектакле “Русские классики”, в русской литературе есть лишь “два режима — молчать и кричать, а хочется говорить”. Сдаваться и переставать творить или бунтовать против системы. Автор выбирает третий вариант — он соглашается на любые правки Цензора, но каждый раз делает свое произведение острее, смешнее, абсурднее. Это его бунт, его способ борьбы, который, вероятно бессмысленный, ведь в финале Автор отправится на войну, а театр “Академия смеха” превратится в пепел. “Похоже, мне всё-таки придётся погибнуть за нашу великую Родину”.

Наталья Стародубцева специально для Musecube

Фотографии Юлии Паршаковой смотрите здесь