Идея сделать интервью с этим человеком пришла мне в голову во время новогодних каникул, когда я услышала его новую песню, которую он написал и выпустил в день своего рождения, и посмотрела на него совсем другими глазами.

Сергей Веселов — певец, музыкант, автор песен, директор кавер-группы Just Band и артист мюзиклов.

Мы легко и быстро перешли на «ты» и незаметно проговорили больше часа, затронув самые разнообразные темы. Брутальный внешне, Сергей оказался очень интересным собеседником, глубоко и тонко рассуждающим, имеющим свой взгляд на разные вещи и просто добрым, светлым и приятным в общении человеком.

О творческом пути, детских мечтах, о сложностях и взлетах, о работе в мюзиклах, педагогической деятельности, о дальнейших планах и многом другом — в нашей беседе.

— О тебе немного информации в интернете, предлагаю начать по порядку. Расскажи, пожалуйста, как ты решил связать жизнь с музыкой, где учился? Как все начиналось, как ты понял, что это твое?

— Я начал петь еще в детском саду. Воспитатели замечали и говорили родителям: «Надо отдать в музыкальную школу». А у меня родители — рабочие люди, они были воспитаны по-другому, и они относились к этому так: «У ребенка должно быть какое-то увлечение, пусть поиграется перед тем, как выбрать реальную профессию». Я в детстве мечтал научиться играть на скрипке, но меня так и не отдавали, в итоге я в девятом классе уже сам, будучи взрослым, отнес документы, исполнив свою мечту.

А с музыкой у меня началась история с третьего класса, к нам пришла учительница и сказала: «Поднимите руки, кто хочет в музыкальную школу?» Нас было несколько человек, но учительница разрешила выйти только тем, кто хорошо учился. Возможно, кто-то из оставшихся стал бы великим музыкантом, а их не пустили. Я вышел, меня спросили: на чем ты хочешь играть — на баяне или на аккордеоне? Я таких слов и не знал, сказал — на баяне. И так я пришел в музыкальную школу, первое занятие случилось, отступать было уже некуда, я стал учиться и проучился 3 года.

В итоге не закончил, подрос уже, во дворах было модно играть на гитаре, я начал увлекаться рок-музыкой, и интерес к баяну пропал. После этого я не пел до 11-го класса. А в 11-м классе поступило предложение выступить на конкурсе авторской песни, я как раз научился играть первые аккорды на гитаре и пробовать писать песни. Думаю: поучаствую, попробую. Принял участие, даже первое место занял, и это было отправной точкой.

А самый мой основной период занятий музыкой и сценической деятельностью пришелся на университет. Изначально подавал документы в медицинский институт, хотел стать хирургом, но баллов не хватило, и я поступил на химфак. В университете оказалась очень развита внеучебная деятельность, я втянулся, и это было решающим фактором остаться и доучиться на химика. Ни одно мероприятие не обходилось без моего участия, а ближе к окончанию учебы я попал в группу Just Band.

В этой группе я состою и по сей день, чуть ли не единственный оставшийся от изначального состава. Началось всё так: ребята искали вокалиста, им посоветовали меня, и мы встретились. Это был 2015 год, и мы стали пробовать что-то делать совместно. Сначала, ещё до личного знакомства, я отнесся скептически к предложению петь с ними, ведь до этого периодически поступали предложения от разных групп, но это было похоже на самодеятельность. А эти ребята хорошо играли, коллектив был сыгран, и я сказал им: «Давайте попробуем сделать что-то большее».

Начал развивать группу, мы объездили все Поволжье, были и в Казахстане, и в какой-то момент я понял, что в наших краях мы достигли потолка. Единственное, что может меняться, — это география выступления, всё остальное неизменно. И я начал активно думать, как переехать в Москву, искал проекты здесь, чтобы за что-то зацепиться, множество попыток не увенчались успехом.

Участвовал в кастингах в «Голос», в шоу «Успех» на СТС, уже почти прошел, но что-то всегда срывалось. И, когда 2 года назад поступило предложение выгодно снимать квартиру в Москве, я подумал: «Это знак!» — когда, если не сейчас?

Первые полгода я много гастролировал, чтобы было на что жить, вторые полгода «съела» пандемия, была изоляция. И вот чуть больше года я, имея возможность как-то развиваться, подавал заявки на все кастинги. И первым моим проектом стал «Садко в подводном царстве» Глеба Матвейчука. Спектакль обрел интерес публики, и с этого момента мы сотрудничаем с Глебом вот уже четвертый проект.

— Я слышала, что ты проходил кастинг в «Шахматы». Расскажи, как это было, на какую роль пробовался?

— Участвовал в кастинге, да. Для меня тогда этот кастинг был открытием. Объясню. Когда я приехал на прослушивание, я понимал, что это глобальное событие, но когда я в очереди кастингующихся увидел Дмитрия Ермака, то подумал: «А-а-а, даже настолько все серьезно!» Я удивился, сфотографировался с ним.

Мюзиклами я увлекаюсь года с 2010-го, и все основные артисты жанра были для меня некими ориентирами. Первый этап в «Шахматы» я прошёл хорошо, а второй уже не довелось. Причем узнал я об этом ночью по SMS. Я возвращался поездом в свой город, а я в поездах и так плохо сплю, а тут вижу SMS: «К сожалению, Вы не прошли на следующий этап», — и остатки сна ушли, оставив меня лицом к лицу с моими мыслями.

Я пробовался на роль Трампера. Причем, бывает, когда предстоит ответственное выступление или кастинг, по закону подлости именно в этот день что-то не то с голосом. А вот на «Шахматах» у меня было все хорошо, я хорошо пел. И даже потерпев неудачу с прохождением, был внутренне спокоен, что тут я точно сделал все, что от меня зависит, просто не повезло, буду дальше пробовать.

— Я знаю, что ты даешь уроки вокала. Как пришла идея о преподавательской деятельности, как она идет? Строгий ли ты педагог?

— Да я даже не называю себя педагогом. У меня есть музыкальное образование, незаконченное — эстрадное пение. Я после химического института поступил в музыкальный колледж на отделение эстрадного пения. В итоге, правда, не закончил, появлялись проекты, и я уже был взрослый, мне было неинтересно выполнять всю ту работу, которая была необходима по учебе.

После яркой сценической школы университета мне была неинтересна и академическая подача, присущая колледжу. В это время я уже работал в своей группе, и все закончилось тем, что я взял академический отпуск, рассчитывая привести дела и мысли в порядок, и вернуться. Но этого так и не произошло.

И все мое образование, все мои музыкальные школы не дали мне такого опыта, как практика выступления с группой, собственный поиск. А поскольку всему, что я умею, я научился сам, путем практики и опыта выступлений, мне проще объяснить другим людям, как это делается, на примере, без лишней «воды», без бесконечных распевок.

Я ходил в музыкальную школу, мне давали распевки, и я не понимал, если честно, для чего они нужны. Понял только недавно, а тогда пел «на автомате». Преподаватель учит — значит, так надо.

Я же сам нетерпелив и, если начинаю чем-то заниматься, то хочу быстрее научиться и попробовать хоть что-то сделать слёту. Учитывая это, я стараюсь, чтобы человек, пришедший впервые на занятие, тоже попробовал быстрее что-то спеть, утолив жажду интереса и желание, а потом мы начинаем уже копаться в деталях. И, если нужно воспроизвести какой-то вокальный приём, а он не получается, то я уже на основе этого придумываю упражнение или даю распевку.

Я пытаюсь к каждому человеку найти творческий подход, мы, бывает, и грушу бьем, и приседаем. Познаем голос через физику. Я считаю, что тело само способно подсказать тебе, как держать опору или как сделать акценты в песне. И проще это объяснить, подложив жизненный пример или какую-то эмоцию, опыт. Человеку, который только начинает прикасаться к пению, непонятно, как обращаться с голосом, и за счет таких практических заданий мы нащупываем нужное. Многие при этом удивляются, говоря: «Так нас раньше не учили!»

А почему я стал преподавать? Я подумал: если у меня есть свободное время и есть постоянная практика, то, наверное, есть и люди, которым это было бы полезно. Сейчас у меня есть ученики,  с каждым ищем индивидуально что-то своё. Сегодня, к примеру,  у меня был урок уже в 8 утра. Я понимаю, что вокал, как и вся творческая деятельность, это то, чему можно и нужно постоянно учиться, в том числе и мне самому, но, имея определенный уровень, я могу поделиться с теми, кто мне доверяет.

— В преддверии и ожидании следующего выступления — вопрос про «Бойзбенд». Как родилась эта идея, как в коллективе собрались именно эти участники, как вам работается вместе?

— Расскажу, почему программу назвали «Бойзбенд для всех». Изначально задумывалось так: есть представители старшего поколения – Бахтияров, Школдыченко и Шириков. И мы — Стукалов и я — как поколение помладше. Мы должны были петь, скажем, Backstreet Boys, а они — классику по типу «Учкудука» для девочек постарше. Но в итоге все перемешалось, и мы пришли к тому, чтобы просто сделать классный энергичный концерт от пацанов для девчонок.

Наверное, если пересматривать видео, то можно найти много огрехов, но зрители в зале этого не замечают, потому что там энергетика решает. На предстоящем концерте мы решили сделать упор на рок-музыку. Рок сам по себе энергичен, а мы ещё и от себя остроты добавим.

Будет много интересного, мы уже сделали фотосессию, отобрали песни, скоро начинаются репетиции, будем разбирать партии, разделять по голосам. Сначала репетиции вокальные, потом с музыкантами. Я уже предвкушаю полный зал девушек. Для девчонок мы сделаем красиво!

— Жанр мюзикла очень популярен сейчас, насколько он близок тебе? Ведь твоя группа играет музыку совсем другого стиля.

— Наша группа изначально себя позиционировала как коммерческий проект, мы выступаем на самых разных мероприятиях — и для 50-летнего юбилея сыграем песни Антонова, если нужно. Но если говорить о том, что ближе нам, — мы, конечно, рок-музыку любим.

А жанр мюзикла — это отдельная тема, он мне близок, я им увлекся примерно в 2010 году. Первым для меня был «Классный мюзикл». Я как-то однажды увидел его по телевизору, и мне так запомнились песни, что нашел его в интернете, пересмотрев все части.

И, кстати, в университете на различных мероприятиях я часто брал арии из мюзиклов. Мюзиклы, так или иначе, на протяжении всех этих лет сопровождали меня. Я позже узнал мюзиклы «Граф Монте-Кристо», «Граф Орлов», начал узнавать и запоминать артистов жанра — сначала из интернета.

Никогда не забуду, как нашел в сети видеоверсию «Графа Орлова». Мне так понравилось! Я скинул его друзьям, их тоже это очень заразило. Мы выбрали дату, купили билеты и приехали в Москву на три дня. Я специально взял себе билет в первый ряд, сидел весь спектакль в состоянии катарсиса, мне все очень нравилось, я так восхищался этими артистами! Я помню свою мысль: «Интересно, а буду ли я когда-нибудь так же?»

И сейчас вот идут дни, что-то случается в моей жизни, а я вспоминаю ту свою мысль и до сих пор себе не верю, и долгое время не верил. Вроде, все становится более и более привычным, мой круг знакомых обрастает артистами, а для меня это все как что-то нереальное.

Но я рад, что пришел в мюзиклы, и многое произошло за мой недолгий московский период. За эти полтора года здесь случилось столько, сколько не случалось за все мои предыдущие годы жизни в Тольятти. Я считаю, что переезд в Москву был самым важным решением в жизни на данный момент. Я подаю заявки на все кастинги, которые вижу, я понял правила: не веришь, но подаешь, что-то из этого, может быть, получится!

— А почему не веришь?

— Внутренне, вроде бы, веришь, но сомневаешься. Кажется, ну, вот он я — обычный парень из Тольятти, который шел по другому пути, учился на другое. А тут с тобой случается то, к чему люди целенаправленно идут всю жизнь. И само ощущение: разве такое возможно? Но, оказывается, возможно.

— А какой твой проект или победу ты считаешь самой значимой для себя?

— Наверно, это «Садко в подводном царстве», я рад, что именно с этого проекта я попал в театр к Матвейчуку. Это был по-настоящему душевный проект, период знакомства для артистов, еще не все работали друг с другом. Процесс создания шёл на большом энтузиазме!

В следующих проектах так или иначе меня уже знали, а в «Садко» было полное ощущение новизны происходящего. У меня есть такая привычка – делать все в последний момент. Не знаю, с чем это связано, возможно, влияние перфекционизма: ты думаешь, что лучше, чем сейчас, уже не сделаешь, и забегаешь в последний вагон. И заявку я тоже подавал в последний момент, записывая видео для кастинга. Помню, утром еду на кастинг и думаю: «Там, наверное, так хорошо поют все, а я Серёжа».

— А ты в итоге работал сколько-то по специальности?

— По специальности — нет. Я написал диплом и больше никогда не был на заводе, где, теоретически, мог бы работать. Всегда параллельно учебе на химфаке я занимался музыкой, и ей я отдавал больше души и внимания. И если меня спросят: «Кто ты?» — я, скорее, отвечу, что я артист, чем химик. И я думаю, не так важно, что написано у тебя в дипломе, больше важна деятельность, в которой ты развиваешься непрерывно.

— Есть выражение: «Музыка — это саундтрек жизни». Какая песня или, может быть, инструментальная композиция сопровождает тебя?

— Я заметил, что последний год ко мне вернулось вдохновение, я же еще и сам пишу музыку. И я с музыкой всегда имею дело, постоянно учу что-то новое на разные мероприятия, слушаю много всего разного.

Но самое, наверное, близкое сейчас – песня «Умней», на которую у меня вышел клип в декабре. Я написал ее специально ко дню рождения, изложив основную мысль своих тридцати лет. Я несколько лет до этого хотел на свой день рождения написать что-то ключевое, важное. И думаю: когда еще это сделать, как не на 30 лет, откладывать нельзя! И пока я считаю главным саундтреком своей жизни эту песню.

— Скажу тебе честно, послушав эту песню, посмотрев клип и почитав пост, мне и пришла тогда, зимой еще, мысль написать тебе и попросить об интервью, я была очень приятно удивлена глубиной мыслей и рассуждений. Ведь мы часто видим только внешний образ артиста, его стиль, и не задумываемся о том, что у человека на душе, пока он сам как-то это не проявит.

— Если посмотреть на мое творчество в целом, можно обнаружить граничащие друг с другом стороны, которые никак не переплетаются и не могут переплетаться. Но когда меня спрашивают: «Какой ты?»  — единственное, что точно о себе знаю и могу сказать — я человек крайностей, я очень полярный. Во мне нет той середины, которая связывает плюс и минус, скорее, есть тумблер, который что-то переключает во мне щелчком.

Вот, например, концерты моей группы — это одно. Главная задача — «раскачать», объединить и создать атмосферу. И во время концерта ты выстраиваешь взаимоотношения с публикой разными провокационными путями, чтобы на своём примере раскрепостить и зарядить самых застенчивых, задержать внимание самых незаинтересованных, вовлечь самых равнодушных, заставить их самостоятельно хотеть довериться друг другу и мне – и лишь тогда каждый может раствориться в происходящем и получить кайф, но со стороны это может выглядеть крайне эксцентрично и вызывающе.

Когда ты часто находишься на публике, и тебе приходится общаться с большим количеством людей, вырабатывается понимание общего сознания, настроения. На этом я и играю — иногда не самыми скромными методами. Во всем этом есть какая-то магия.

Я искренен и открыт, но точно настолько же я искренен и в совершенно противоположной, глубокой стороне творчества — как песня «Умней». Оно всё как-то уживается во мне, и мне это нравится — существовать в таких крайностях, я люблю добрую провокацию и крайности.

— А какая твоя песня самая сложная вокально и эмоционально для исполнения?

— Вокально — вот, например, в «Алконосте» ария Охотника, которая, к слову, изначально должна была быть в «Алисе в стране чудес». Когда я ее впервые услышал, то подумал: «Какая классная песня!» А потом она не вошла в итоговую версию «Алисы» и досталась мне. Глеб (Матвейчук – прим. корр.) ее немного переаранжировал в рок-балладу, чтобы это было органичнее образу.

Мы трудились над ней студийно с Мишей Сидоренко, он работает на студии, которая располагается в подвальном помещении, и звонки туда не проходят. Мы раздумывали над тем, как лучше подать арию, и решили ориентироваться на исполнение Паши Стукалова, добавив к этой красоте чуть-чуть брутальности. Два или три часа мы проработали, вышли подышать воздухом на улицу и получаем сообщение от Глеба: «Ребята, когда будете записывать, пишите по-другому, по исполнению ближе к Брайану Адамсу». Ну и пошли делать все с самого начала, и мне очень нравится, как получилось, я считаю, что была сделана хорошая работа.

Мы расширили вокальную линию по диапазону, добавили высокие ноты в кульминации. Эта песня мне очень нравится, и я считаю ее довольно сложной для исполнения, если мы говорим про мюзикловые партии.

Все остальное, из того, что я пою в мюзиклах, можно исполнить, даже если ты немного не в голосе. Я перед «Алконостом» молюсь, чтобы не заболеть, и никогда не беру никакой работы дня за два, чтобы голос отдохнул. А если вспоминать то, что я пою на концертах, это Bon Jovi — Livin`on a prayer. И это две такие «короночки», которые нужно петь свежим голосом, и только по поводу них я могу переживать.

— Раз мы заговорили про «Алконоста», вот бывают форс-мажоры, как на прошедшем спектакле, когда у тебя на твоей арии не включился радиомикрофон. Наверное, случаются еще какие-то непредвиденные ситуации на сцене, как ты выходишь из положения?

— Мне иногда даже снятся сны, что я выхожу на сцену и не помню, где я нахожусь, и какие слова мне нужно сказать.

Я держал в голове мысль, что на сцене лежит запасной микрофон, его недавно туда стали класть, и это решение уже спасало несколько раз других артистов. И вот на прошедшем «Алконосте» я выхожу, начинаю петь, понимаю, что меня не слышно в мониторы, и предполагаю, что, вероятно, звукорежиссер просто меня не вывел вовремя. Продолжаю петь — и вновь ничего не происходит. Я вспоминаю: тут на авансцене должен быть ручной микрофон. К счастью, он оказался на месте.

Наверное, это выглядело весело: Охотник, такой брутальный мужчина – и с микрофоном. Первый раз со мной такое случилось на арии Владыки (мюзикл «Садко в подводном царстве» — прим. корр.), но микрофон не то, чтобы не работал, он трещал, когда я двигался. И в итоге я просто спел стоя, как вкопанный, а русалки из балета танцевали вокруг меня. Все ради качества звука и с лояльностью к слуху зрителей — несмотря на то, что мой номер подразумевал активное перемещение по сцене и хореографические поддержки с балетом.

И хорошо, что это произошло не на премьере, там ответственнее, или если бы это случилось со мной, когда публика только начинала меня узнавать. Это неприятные ситуации, я немного могу расстроиться, но отношусь философски к этому — всё может быть.

— Продолжая тему «Алконоста»: у тебя партнерша в этом проекте за весь спектакль не говорит ни слова. Как происходит взаимодействие, сложно ли понимать друг друга с полужеста?

— Здесь такая концепция: героиня выражает себя с помощью жестов и танца. Общая работа всех артистов выстроена так, что то, чего не хватает в словах от нее и от меня, перенимают и дорассказывают другие персонажи.

А у нас с ней довольно понятная линия — линия любви. Был дикий мужик, знал только войну, а тут пришёл, увидел что-то красивое, очаровался, не нашел слов, защитил ее – а дальше идет по классике, он ее спас, она его спасла, полюбили друг друга. Тут все понятно. Мне вначале самому было очень интересно: а как это, без слов? Но эта такая идея, такая концепция, которая отличает «Алконост» от других спектаклей.

— В интервью одного артиста я читала, что свою профессию он считает лечебной. Так как во время спектакля можно на сцене выразить все, что тебя тяготит, все негативные чувства и переживания — и таким образом освободиться от этого. Ты согласен с этим, происходит ли так у тебя?

— Я согласен полностью. Я же хотел стать врачом и давно для себя принял, что я буду внутренне счастлив и удовлетворен, если смогу приносить хоть какую-то пользу людям. И так как я не поступил в медицинский, не могу принести пользу путем хирургического вмешательства, я делаю это путем вмешательства ментального, леча души, ведь физическое и духовное взаимосвязано, видимо, мой путь именно такой.

Я сам за собой замечал, как я могу поменять внутренний минус на плюс с помощью музыки. И что еще очень важно – то, что пишут мне люди после концертов, спектаклей. Пишут, что им это помогает. И важнее не то, сколько человек тебя не услышали, а скольким это помогло. Со всеми, наверно, такое бывало, что музыка помогала пережить сложные ситуации, найти нужные ответы. Я испытал на себе, что это так, и это имеет большой смысл.

— Бывает ли, что пишут, наоборот, какие-то негативные сообщения, комментарии, критикуют неконструктивно? Как ты относишься к этому?

— Да, бывает, хотя положительных больше. Я видел, бывало, комментарии, но понимаю, что человек может написать что-то без умысла, чтобы это увидел сам артист. Случается, после концерта или спектакля человек может просто выразить свое мнение, без желания задеть кого-то. А все артисты, как дети, очень восприимчивые, ранимые, кто-то может и обидеться.

Но я считаю, что самый верный способ для творческого человека — не приобретать излишнего самомнения, чтобы тебя это не способно было так задеть. Ты — человек, ты имеешь право ошибаться и кому-то не нравиться. Ты можешь и сам понимать, что сделал что-то не то, или излишне критиковать себя.

В личные сообщения что-то негативное мне пишут редко. Вот только когда в социальных сетях появился ролик с моим Кроликом (роль Сергея в мюзикле «Алиса в стране чудес» — прим. корр.), он «выстрелил», за короткое время на меня подписалось очень много людей, и это привлекло внимание разной аудитории. И здесь дело не в том, что я плохой или хороший, есть психически неуравновешенные люди, это факт, бывало, и угрозы поступали.

Это не критика, я это принимаю просто как побочный продукт. Я, как химик по образованию, привык, что у каждой реакции есть свой побочный продукт, поэтому для меня это все объяснимо. Я больше переживаю, когда сам себе предъявляю требования и немного не справляюсь с ними.

— Возвращаясь к проектам Глеба Матвейчука: ты там работаешь, в том числе, с людьми, которые уже давно в профессии. Есть ли какая-то преемственность, помощь на репетициях, на сцене?

— Да, и я этому очень благодарен. И очень благодарен Глебу, так как он для меня не только один из важных артистов, на которых я ориентировался и у которых учился еще до знакомства с ними, я в целом считаю его своим наставником, он неоднократно помогал мне советами, перед премьерами спектаклей. В музыке я как рыба в воде, я могу импровизировать, а серьезная работа актера для меня еще нова, и Глеб имеет талант правильно направить, что-то посоветовать, наставить.

И у артистов, с которыми я работаю, я тоже постоянно учусь. Это школа, длящаяся для меня сейчас непрерывно. Я многому научился, наблюдая за Петром Таренковым, который со мной на одной роли в «Садко», прежде чем нашёл в герое свою органику.

Да я от каждого беру что-то свое. Я и совета спросить не стесняюсь, и просто смотрю на других артистов. Оказавшись в этой среде, ты волей-неволей что-то перенимаешь от коллег. Вот, например, Теона Дольникова. Для меня она – артистка, которую я знал давно, и тут я даже с ней в паре работаю. И для меня приятно осознание, что я работаю с такого уровня артисткой, но это и ответственность, и, в то же время, возможность приобрести важный опыт.

А что касается взаимоотношений, все очень по-дружески, и я очень рад  и благодарен коллегам за человеческую сторону. Ведь, находясь в постоянном контакте, ты не можешь не начать расценивать их приоритетно как людей — не тех, что в образе на сцене, а по-человечески. Закулисные истории — это отдельный вид прекрасного, и  тут уже принимаешь и профессиональную сторону, и человеческую. Это греет душу.

— А кто из коллег для тебя — яркий пример для подражания?

— Это Глеб Матвейчук. Вот, например, у тебя есть кто-то, на кого ты профессионально ориентируешься, а он еще и в жизни оказывается хорошим человеком – это может совпасть, может и нет. Но когда это совпадает, это счастье, я рад, что в данном случае это так!

Еще мы близко дружим с Эмилем Салесом, он ездил с нами, Just Band, на гастроли и сознавался мне, что сумел что-то перенять от меня, и я у него чему-то учусь. Это постоянный взаимообмен, как живой организм, в творческой среде это происходит само собой. Я, откровенно, не могу про кого-либо из коллег сказать, что к кому-то у меня есть отличные от добра чувства. Я рад, что так происходит, и что оно происходит естественно.

— А какую эмоцию, чувство в творчестве сложнее всего выразить, на твой взгляд?

— Мне кажется, в целом сложно все, если именно изображать. Вот, например, когда я учу вокалу, могу сказать: «Спой вот это со злостью, подложи злую эмоцию и не изобрази, а именно будь злой». Сложнее, когда изображаешь. Но если поймешь, как и через какую-то подложку это делать, то даже сам внутренне чувствуешь все иначе. Я не могу сказать, что, например, радость легко изобразить, а грусть тяжелее, скорее всего, это работает немного по-другому.

— Верно ли, что на творчество чаще вдохновляют негативные переживания?

— Я думаю, нет. Любые яркие эмоции, которые тебя трогают, сподвигают тебя на творчество, и это необязательно что-то плохое. Я пытаюсь судить по своему опыту, я писал песни и в состоянии радости и любви, а любви сколько песен посвящено – и не только несчастной.

Но, наверно, несчастная любовь – это протоптанная дорожка для ленивого творца. Хоть и говорят, что люди разные, я считаю, что у всех есть какая-то основа, и у нас есть много общего, и часто вдохновляют одни и те же вещи, в основе которых лежит любовь.

— А как ты думаешь, что важнее: выступать в каком-то модном направлении, которое любит публика, или найти проекты ближе тебе по душе, пусть и менее популярные? Где этот баланс?

— Смотря чего ты хочешь. Если твоя цель – быть популярным, наверно, ты не будешь рад, пока не достигнешь этого. А достигнув, не факт, что будешь так счастлив, как ожидал. А если заниматься тем, что близко душе, и не иметь целью популярность, то это принесет тебе больше счастья.

Главный вопрос: какая у тебя цель? Если бы мне пришлось выбирать, я бы сделал так: предпочел то, что приносит популярность, а потом, когда уже есть своя публика, когда люди готовы слушать и слышать, можно им любую другую свою мысль транслировать.

— Если говорить о дружбе между артистами, могут ли артисты искренне дружить между собой, без зависти? Ведь сегодня вы коллеги, а завтра на кастинге могут взять кого-то одного из вас, а другому откажут.

— Наверное, и это совершенно точно, конкуренция есть, но я пока с ней не встречался. Бывает же 2–3 артиста на одной роли, и у каждого есть свои поклонники.

Если коллеги дружат, то они все понимают, а каких-то негативных эмоций друг к другу не проявляют. Дружба, конечно, возможна, вот, например, Баярунас с Казьминым дружат. Если моего друга возьмут в какой-то проект, я только рад за него буду.

Да, разные ситуации имеют место быть, но я пока с таким не встречался. Я не могу сказать, что это невозможно в моем случае, но я бы очень хотел, чтобы такого не было, это очень мешает. Мы с Эмилем дружим (Эмиль Салес – прим. корр.), но мы разного типажа, не конкуренты в этом смысле.

— Бывало ли, что ты отказывался от роли? Что должна быть за роль, чтоб ты сказал: «Нет, я не буду участвовать в этом проекте»?

— Я долгое время сопротивлялся участию в фэнтази-проектах. Не то, чтобы я не любил этот жанр, просто не понимаю его. Я не смотрел ни одного «Гарри Поттера», я не смотрел ни одного «Властелина колец», я не смотрел «Звездные войны», это все прошло мимо моих интересов. У меня было предложение, но нет. И не потому что проект плох, а потому, что не ощутил внутренне, что могу что-то дать ему.

Если бы я понял, что это принесет и мне счастье, и проекту пойдет в плюс, я бы пересмотрел свои взгляды и пошел туда. Я думаю, многое еще впереди, мы растем, меняемся, так что не исключено. Тем более, 18 сентября в Glastonberry будет рок-опера «Книга стихий», в этот фэнтазийный проект я все-таки попал.

— Давай представим, что труппа Матвейчука — это небольшое государство. Как распределились бы роли, должности? Президент, премьер-министр, министр культуры, финансов, внутренних дел, образования…

— Президент, конечно, Матвейчук. Эмиль… он эмоциональный, ему бы подальше от политики держаться, но если надо, пусть будет Жириновским в мире мюзикла. Агата – спикер и парламентер. Денис Котельников – какой-нибудь политик, уснувший, условно, на какой-нибудь олимпиаде, спать — это его,  он постоянно спит в гримерке. Суханов – министр соблазнения и флирта, Стукалов – министр красоты. Министром культуры будет Чуракова, она все умеет! Министр здравоохранения – Градусову отдам, он мне однажды дал таблетку кальция, когда у меня был нераспетый голос. Министр образования – Петр Таренков, как самый опытный.

— А для тебя какая должность?

— А я буду благотворителем, всех спасем и накормим!

— Под конец хочу предложить тебе небольшой блиц. Если бы было можно обладать сверхспособностью, то что это бы было?

— Я бы хотел летать, я часто перемещаюсь из города в город. А еще лучше — телепортация, везде успевать буду, и это было бы, кстати, быстро и без пробок. Я не могу спать в поездах, не высыпаюсь, а телепортация – это отлично!

— Твой девиз?

— Дорога возникает под ногами идущего.

— Тебя всегда вдохновляет?..

— Добрые люди, любящие жизнь. Любовь к жизни!

— Ты не выходишь из дома без?..

— Без того, чтобы 2 раза не переодеться!

— Любимый мюзикл?

— «Красавица и чудовище».

— Ты мечтаешь сыграть?..

— Графа Орлова.

— Любимая сказка?

— Я, кстати, в детстве очень много сказок читал! Пусть будет просто сказка со счастливым концом.

— Твое хобби?

— Фитнес, музыка, хиромантия и поэзия.

— Самое ценное качество в людях — это?..

— Человечность. Когда люди относятся с бережностью к миру другого человека. Каждый человек – это отдельный мир. Если ты об этом помнишь, это на многое влияет, хотя бы даже в масштабах отдельного мира, отдельного человека.

— Если не певец, не музыкант, не артист, то ты хотел бы быть?..

— Если на данный момент у меня вдруг пропадет голос, я буду писать песни на заказ. А так, я бы был врачом.

— Любимый стиль в одежде и любимая вещь в гардеробе?

— Любимый стиль – рок. Я люблю принты сафари, люблю высокую обувь. Любимая вещь – моя косуха с бахромой.

— Твой идеальный день?

— Я проснулся, вокруг у моих родных людей все хорошо, все здоровы, я выпил кофе и понимаю, что сегодня у меня сольный концерт, к которому я готовился очень давно, и все готово. И завтра я уезжаю в тур!

— То есть, это день в работе? Не так, что «я проснулся, а за окошком море»?

— Да море, если подумать, ничего не решает, оно не принесет столько счастья, как осознание того, что ты занимаешься любимым делом, и ты знаешь, чем будешь заниматься завтра, у тебя много работы, ты развиваешься, создаешь что-то новое, у тебя есть перспективы, которые приведут тебя к чему-то большему… И это огромное счастье.

— Держать себя в форме тебе помогает?..

— Нелюбовь к себе другому.

— Какой самый экстремальный поступок в жизни ты совершил?

— В 2015 году я закончил университет, это был период, когда у меня не было вдохновения. И я решил взять себе билет на поезд на юг, ближе к морю. С собой взял гитару, палатку, пару футболок, плавки и 3 тысячи рублей на первое время. И всё. Я специально поставил себя в условия дискомфорта. Я знал, что приеду туда с минимумом денег, мне надо будет работать уличным музыкантом, где-то жить, ездить, что-то делать. В итоге, я пропутешествовал 2 недели, познакомился с интересными людьми из разных городов, с кем-то общаюсь до сих пор, приобрел много друзей.

Я периодически себя ставлю в такое состояние форс-мажора, чтобы не привыкать к комфорту, чтобы мозг не обрастал обывательским жиром, чтобы все это можно было с себя стряхнуть и почувствовать острее вкус жизни.

В этом году я хотел бы повторить. Едешь один и не знаешь, как выстроится твой путь. И это вполне экстремально, когда ты не представляешь, из чего будет состоять твое завтра, как ты его будешь проводить. Но ты знаешь точно, что тебе надо делать что-то, что поможет тебе перейти в следующий день. И я не боюсь таких решений, я себя натренировал думать холодной головой и не бояться экстремальных условий.

— Любимая книга?

— Последнее, что я прочел, на одном дыхании — «Хижина дяди Тома». Я стараюсь больше читать в дороге, чтобы время не терять, так как много езжу. Я сейчас начал перечитывать программу школьной классики. И когда пошла волна BLM, я решил почитать про борьбу Севера и Юга, в «Хижине дяди Тома» это очень красочно описано, я эту книгу прочел залпом.

— Какой персонаж из кино или книг похож на тебя?

— Печорин. Я сдавал в школе экзамен как раз по «Герою нашего времени», и мне казалось, что в чем-то мы с ним похожи — именно по глубине его осознания вопросов.

— Какое твое качество тебе очень нравится, а какое ты хотел бы приглушить в себе?

— Очень нравятся упертость и целеустремленность, я не опускаю руки, если что-то не получается, я стараюсь пробовать снова. А не люблю я в себе… лень.

— А целеустремленность и лень в тебе вместе уживаются?

— Я же говорю, что я человек крайностей! Я могу что-то делать, бегать, а потом пару дней лежать и отдыхать, не делая ничего совершенно. И хотя я человек, вроде, деятельный, но порой я чувствую в себе лень. Она мне не нравится, но я с ней борюсь.

— Если бы была машина времени и возможность путешествовать, в какую эпоху ты бы отправился?

— Если можно не один раз, то во все! А если выбирать, то в будущее. Я бы посмотрел, во что все вылилось лет через сто.

— Перед выходом на сцену ты всегда?..

— Я настраиваюсь, говорю себе: «Давай, сделай как надо, ты же к этому шел!» Такая же мысль у меня была, когда я должен был выступать на Дне города, еще в Тольятти, будучи студентом, и мне было нужно спеть пару песен. Я подхожу к сцене, а перед ней полная площадь людей. Мне стало неуютно, но я сказал себе: «Давай, этот этап нужно пройти, чтобы идти дальше».

В театрах перед спектаклями, нет, я не выглядываю посмотреть на зал, меня не беспокоит, сколько там людей. Я на сцене действую свободно,  не обращаю внимания на зал, больше на внутренней составляющей акцентируюсь.

— А артист на сцене больше отдает что-то, какие-то эмоции в зал или больше получает какую-то энергетику из зала?

— Это, наверное, у кого как. По сути, это больше отдача. Настроение зала, да, ощущается, особенно, если у тебя «контактное» выступление. Если это мои концерты с группой, то я имею возможность напрямую общаться с людьми.

Это, в любом случае, энергообмен, но, бывает, что уходишь со сцены переполненный, а иногда, напротив, выжатый. Энергия должна циркулировать, это замкнутая система, я как выпускник химфака говорю. Но главная суть артиста — отдавать.

— Чтобы хорошо выступить на сцене нужно?..

— Это немного разное — хорошо для себя или для других? Ты можешь делать что-то для себя и думать: «О, как классно!» — а другие, может, не поймут, как в авангардном театре. А чтобы для всех… Вот зачем люди приходят на концерт или в театр? Получить какие-то эмоции, впечатления. А если посмотреть глубже, то каждому из нас не хватает внутреннего ощущения любви.

Так что, чтобы хорошо выступить, нужно, конечно же, отлично знать материал, с которым ты выходишь. А если говорить о чем-то метафизическом, то надо делать все — не скажу, что искренне, потому что, когда ты артист, и это твоя работа, ты что-то делаешь уже на автомате… Но чтобы все было хорошо, нужно помнить свое предназначение и дарить людям любовь.

— Отдых для тебя — это?

— Смена рода деятельности. Я однажды столкнулся с моментом перегорания. Как раз тогда я попал в театр, а перед этим я работал с группой, и я не хотел выходить на сцену. Я мог сидеть, понимать, что у меня выход через 5 минут, но я до такой степени не хочу выходить, что хоть плачь.

И театр тогда возник не случайно, он переключил род деятельности, направил меня в другом направлении. И на этом опыте я понимаю, что нужно успевать отходить от конвейера. Если чувствуешь, что твое дело перестало приносить радость, нужно его сменить. Это будет полезно и для тебя, и для твоей деятельности, и для людей вокруг.

— Формула счастья для тебя — это?..

— Я ее не нашел. Для меня счастье – та величина, которая находится в процессе, которую нужно достигать. Нельзя один раз стать чемпионом – и остаться им на всю жизнь. Ты стал чемпионом, но проходит несколько дней – и нужны новые свершения. И со счастьем то же самое, это движение.

— Любовь — это?..

— Это такой глобальный вопрос… Я неоднократно пытался себе ответить на него, но ни на каком ответе не остановился. Любовь – это когда вот так (прикладывает руки к груди — прим. корр.). Делая кого-то счастливым, ты становишься счастливее сам, любовь — это взаимообмен радостью.

Олеся Дмитриева специально для MusecubeИспользованы фотографии Наталии Каминской