13 октября 2013 года. Санкт-Петербург. 16:30. У входа в театр им. Ленсовета стоит внушительная очередь из желающих во что бы то ни стало попасть в храм Мельпомены, меж ними снуют оборотистые дельцы, вовремя предлагающие отдать лишний билетик. Втридорога, разумеется. Да, таким полным и блестящим театр им. Ленсовета не выглядел уже давно. Причина ажиотажа более чем уважительная – художественный руководитель театра Юрий Николаевич Бутусов дает спектакль «Макбет. Кино», афишами которого несколько месяцев пестрел весь город. Постановка, к слову, далеко не премьерная: первый показ был ровно год назад, 13 октября 2012-ого.

17:20. Зрители расселись, заняли все возможные пустые места, атаковали приставные стулья в проходах и замерли в предвкушении воспетого критиками шедевра, чтобы ощутимо поредеть уже после первого действия. Не привыкла разномастная публика XXIII международного театрального фестиваля «Балтийский дом», в рамках петербургской программы которого был показан спектакль, к непонятному, громкому, пронзительному драматическому языку Юрия Бутусова. Его «Макбет. Кино» другой, совершенно не похожий на остальные фестивальные спектакли. Поэтому зрителя, настроенного на академичный эмоциональный катарсис (не за авангардом ведь пришел!), происходящее на сцене сначала обескураживает, потом пугает, а затем и вовсе нещадно завлекает в глубины метафизики.

В «Макбет. Кино» линия спектакля постоянно прерывается, она нервная, болезненная, как кардиограмма шалящего сердца. Привычные шекспировские диалоги поменяны местами, хронология вольно перетасована, а сцены напоминают репетиционные флэшбеки, недаром в заглавие вынесена пометка «Кино» и несколько раз речитативом звучит цитата из фильма «Любовное настроение» корейского режиссера Вонг Карвая: «Не воспринимай все всерьез, это репетиция». Такая обрывочная связность, с одной стороны, безусловно выверена автором и не лишена провокационного начала, а с другой – оставляет зрителю возможность погрузиться в неконтролируемый поток сознания и, следуя режиссерскому видению спектакля, спроецировать на себя созданную условность.

Объемный спектакль Бутусова длится пять с лишним часов, и за это время у самых стойких, у тех, кто досидел до конца, формируется странное чувство, затрагивающее фаустовские вопросы. На первый взгляд, ничего не происходит, но после финального занавеса наступает тишина, и как будто кто-то ластиком стирает все эмоции, а вместо них вкладывает непреложные основы – что есть боль, что истина, что жизнь.
«Макбет. Кино» – материя неожиданная, этот спектакль ломает обычные представления об исполнителях шекспировской пьесы и однобокости прочтения. На первый план выходит Леди Макбет (прекрасная Лаура Пицхелаури), чья роль красной нитью связывает между собой все эпизоды постановки. Леди присутствует и в ведьмовских шабашах, и в застольях, и в общих шаманских плясках. Лаура Пицхелаури играет самозабвенно, исступленно, владея какой-то сатанински завораживающей пластикой. Благодаря такой сильной героине, образ самого Макбета нарисован расплывчатыми мазками: его играет Иван Бровин, но в сценах с Леди он иногда превращается в исполнителя роли Дункана Виталия Куликова, подчеркивая опасную грань сумасшествия четы Макбет. Но все-таки главная доминанта спектакля – это музыка, «Макбет» опирается на ритм и создает реакцию на клеточном уровне, заставляя тело посылать импульсы и откликаться на децибелы композиций. Выстрелы револьверов нещадно будят зрителей, звуки дождя успокаивают, тиканье мирового времени заставляет судорожно рефлексировать о суете сует. Музыка является полноправной героиней, символом скоротечности и изменчивости. Она синтетически связана с еще одним мотивом, также проходящим через всю постановку, – мотивом ветра, подчиняющим себе движения всех людей и заставляющим погружаться в себя с единственной целью выжить.

В «Макбет. Кино» Ю.Н. Бутусов помимо метафор, зиждущихся на музыкально-ассоциативном восприятии, добавил некоторые аллюзии на свои работы. Так, вышедший из зала и пустившийся в инфернальный танец вместе с актерами режиссер в некоторой степени повторяет собственное поведение в московском спектакле «Чайка» театра «Сатирикон». Корявое дерево, которое тащит на плечах Макбет, уподобляясь тем самым Христу на пути к Голгофе, – не что иное, как реквизит из спектакля «В ожидании Годо», дипломной работе Бутусова. Круг замкнулся, вычертив главную фигуру, послужившую лейтмотивом всему «Макбет. Кино». Спектакль закольцован не только непосредственно сюжетными сценами начала и конца, но и бесконечно повторяющимися круглыми элементами: постамент, на котором основное время проводит Леди Макбет, автомобильные шины, словно градом прибивающие умершего, подносы, бубны, зеркала. Круг сглаживает четкую геометрию прямых углов театральной сцены, даже канат, на котором иногда качаются герои, вызывает определенную ассоциацию с маятником Фуко, описывающим движение нашей шарообразной планеты. Наконец, Леди Макбет на игрушечных лошадках гарцует свой последний круг, подводящий ее к самоубийству, и после чего остается только появиться еще раз, задохнувшись в исступленном танце на кровавых пуантах под ‘Smooth Criminal’ Майкла Джексона. Именно такую стихию, страшную в своей сокрушительной простоте и дьявольской красоте, имел в виду Уильям Фолкнер, называя свой роман цитатой из «Макбета». Шум и ярость, торжество безумия над рассудком.

Елена Бачманова, специально для MUSECUBE

В репортаже использованы фотографии театра на Литейном