Вахтанговский театр завершает уходящий 2023 год яркой и неожиданной премьерой – спектаклем «Повесть о Сонечке»* по эссеистской прозе Марины Цветаевой. Поэтесса сама приподнимает тяжелую бархатную завесу над своими взаимоотношениями с актрисой Вахтанговского театра Софьей Голлидэй. Что их связывало и сближало, о чем они разговаривали, в кого были влюблены. Все возможные кривотолки обнуляются – есть автобиографическая исповедь Марины, строго по нему поставлен спектакль Владислава Наставшева.

На сцене шумит океан, стреляют, гуляют по настоящему песчаному берегу и качаются на воздушном кресле — богатая сюрпризами сценография спектакля заставляет забыть, что в нем заняты всего лишь три актера. Ксения Трейстер играет Сонечку, а Константин Белошапка — всех персонажей мужского пола, которых больше десяти.

Записи голоса Цветаевой не существует, но всем знаком её облик по фотографиям. Евгения Крегжде создала изумительно точный зрительный образ Цветаевой, со сложным ломким характером, экстраординарной талантливостью, двоичным противоречием.

Дмитрий Трубочкин, искусствовед:

«Повесть о Сонечке» — это автобиографическая повесть, написанная в 1938 году через 20 лет после событий, которые в ней описываются. Повесть написана в местечке Лакано-Оекеан во Франции на берегу Атлантического океана и движение океана входит в композицию самой этой повести. Океан растворяет, сохраняет и неожиданно приносит образы памяти. Так устроена «Повесть о Сонечке» Марии Ивановны Цветаевой. Отражает она события 1917-19 годов и её взаимоотношения со студийцами вахтанговской студии, так называемой «Мансуровской студии», которая располагалась территориально недалеко от Арбата. Там фигурируют следующие фамилии: Софья Голлидэй, та самая Сонечка, актриса и чтица, была знаменита своим сценическим обаянием. Павел Антокольский — артист и поэт, который много публиковался впоследствии. Юрий Завадский – знаменитый вахтанговец, знаменитый Калаф в «Принцессе Турандот». Вера Завадская, его сестра и Владимир Алексеев, еще один студиец, с которым Цветаева дружила и была немножко, а может даже и очень влюблена, как и в Юрия Завадского.

Когда Марина Ивановна сочиняла эту повесть, восстанавливала по памяти события, очень цеплялась за маленькие знаки, которые вели её к Сонечке. Она оттягивала начало, поэтому надо обязательно упомянуть октябрь 1918 года, когда она в страшнейшей тревоге после Октябрьской революции ехала в поезде в Крым из Москвы, и посреди всеобщей встревоженности прозвучали стихи, которые читал юнкер с верхней полки вагона. Она спросила, что это за поэт, выяснилось, что это Павел Антокольский, которого она не знала. Потом, вернувшись в Москву, она сама разыскала Павла Антокольского, потому что ей понравились его стихи. Они познакомились в его доме близ Храма Христа Спасителя. Павел Антокольский ввел её в круг студии, познакомил с Завадским и его сестрой. И после этого началась её удивительная страда театральная. Все свои шесть завершенных пьес московского периода она написала в 1918-19 годах, посвятила и предназначила для артистов-вахтанговцев. Это был невероятный всплеск её театрального дарования, который завершился приговором. Она любила слова Гейне: «Поэт неблагоприятен для театра, а театр для поэта», потому что пьесы не нашли свой путь на сцену.

Важно то, что эта история очень дорога для всего Вахтанговского театра, потому что она напоминает о величии жизни тех людей из Мансуровской студии. Посреди огромных гражданских и военных бурь, как на каком-то островке, они занимаются искусством. И это был вкус того самого «осьмнадцатого века», которым стремилась дышать Цветаева, в те годы, когда это казалось невозможным. И воплощением этого «осьмнадцатого века» был ещё один персонаж, который будет также упоминаться и действовать, это Алексей Александрович Стахович, генерал в отставке и артист МХАТа, педагог, воплощение аристократизма и венценосного обаяния, в которого можно было влюбиться из-за того что он абсолютный родовой аристократ.

Ксения Трейстер, актриса:

Главная сложность для нас как актеров заключалась в том, что «Повесть о Сонечке» — это не пьеса, в ней нет игровой основы. Для меня поиск образа главной героини — это интуитивный, ассоциативный процесс. Роль складывается в момент, когда вы работаете над материалом, из всего накопленного опыта, из каких-то обрывков, которые ты мог прочитать пять лет назад, из каких-то увиденных образов людей, из бессознательной эмоциональной реакции тела. Между Мариной и Сонечкой была любовь, о которой «не написано в Евангелии», при том, что они были влюблены в одних и тех же мужчин без капли соперничества.

Константин Белошапка, актер:

В этом спектакле я играю очень много, целую дюжину ролей. Это юнкер, который ехал в вагоне в Крым и читал стихи Павла Антокольского, это сам Антокольский, это Юрий Завадский, прохожий, моряк, Стахович, Мчеделов, Володя Алексеев, буржуй, монтировщик и ещё какой-то странный персонаж.

Когда я попал в этот спектакль, то сразу почувствовал мир, который может получиться, мир с этой музыкой, этой картинкой, текстом, светом, персонажами. Мир, который мне очень нравится. Очень обаятельный мир, в нем хорошо существовать.

*Повесть о Сонечке. Первая часть повести («Павлик и Юра») опубликована в журнале «Русские записки» (Париж; Шанхай. 1938. ; 3); вторая («Володя») — в кн.: Цветаева М. Неизданное. Париж, 1976. Посвящена памяти актрисы и чтицы Софьи Евгеньевны Голлидэй (1894—1934), с которой Цветаева была дружна с конца 1918 по весну 1919 года. Тогда же она посвятила ей цикл стихотворений, написала для неё роли в пьесах «Фортуна», «Приключение», «Каменный Ангел», «Феникс».

Наталья Анисимова специально для Musecube

Фотографии Ильи Буяновского можно увидеть здесь