В пятницу девятнадцатого апреля в Гоголь-центре был отыгран третий по счету и финальный премьерный показ «Братьев» Алексея Мизгирева.

Этим спектаклем было положено начало «Московской трилогии», задуманной Кириллом Серебренниковым: уже в мае на сцене будут показаны «Идиоты» самого Серебренникова по мотивам фильма Ларса фон Триера и «Страх съедает душу» Владислава Наставшева по сценарию Фассбиндера. Однако, судя по «Братьям», никаких ремейков в духе отечественного кинематографа не придвидется – режиссеры создают очень самобытные, яркие вещи, имеющие от оригинального произведения только лишь самый остов.

«Братья» — это театральный дебют кинорежиссера Алексея Мизгирева на основе фильма отца неореализма Лукино Висконти «Рокко и его братья», повествующего о семье иммигрантов с Юга, приехавших в индустриальный и жесткий Милан пятидесятых годов; а также – о борьбе двух братьев (выходит почти по Тютчеву – любовь – «поединок роковой»), полюбивших одну девушку – проститутку Надю.
В первую очередь измененения потерпели персонажи. Младший брат и мать были вовсе редуцированы, остальным же братьям были даны клички: отчаянный Симоне стал Тюхой, «святой» Рокко – Обмылком, семьянин Винченцо – Казаном, рассудительный Чиро – Хоббитом. И только проститутка Надя осталась проституткой Надей.

Вместо истории пяти  братьев, привыкших и привязанных к земле, к труду на ней (по совершенно толстовским понятиям) мы получаем четырех провинциалов, приехавших «покорять столицу» из усредненного Семеновска; «реальных пацанов», живущих по «понятиям». Вместо бокса – подпольные бои без правил.
Герой Риналя Мухаметова (Обмылок) пишет письма к матери, но письмо здесь – не столько обращение к кому-то, сколько возможность лирического монолога. Обмылок силится понять, как «в Москве все устроено», потому что там, в Семеновске – все было просто, были определенные законы и правила (законы негласные – а потому куда более сильные и действенные, чем прописные), их было достаточно. Семеновск он описывает как гопника: веселого, бухого и беззубого; Москва же – «тетка в тряпье, продающая кукурузу», чужая, непонятная, притягательная.

Заложенные еще Висконти параллели и пересечения с Достоевским стали, благодаря переработке сценария и акценте на любовной линии, еще более очевидными. Троица Мышкин – Настасья Филипповна – Рогожин ясно прочитывается в любовном треугольнике между двумя братьями и проституткой Надей. Обмылок – аналог князя Мышкина – неоднократно и прямым текстом называется «идиотом» и «святошей».
И, в сущности, мы получаем здесь отражение отражения: Висконти использовал в качестве материала для сценария роман «Идиот», а Михаил Дурненков, перерабатывая Висконти,  искусственно прорастил эти «русские мотивы», усилил контрасты, подчеркнул необходимое – оказавшиеся в итоге совершенно невостребованными. Тонкий психологизм Достоевского был затмен грубостью и пошлостью, излишней «киношностью» простой и грубой жизни в духе Гай Германики и новых русских режиссеров. Набор диалогов, приемов и ситуаций в итоге оказывается совершенно банальным и нецепляющим – все это мы, во-первых, уже где-то видели, а во-вторых – ощущается потребность нового языка и нового способа изображения. Держатся «Братья» в основном на превосходной актерской игре (еще бы, здесь ведь Седьмая студия, артисты бывшего театра имени Гоголя и непревзойденная Виктория Исакова), но и она опошляется в отдельных сценах: омерзительным изображением собачки и команды «служи», манерным разбрасыванием туфелек, излишне мелодраматичной – и не передающей всю трагичность – сценой на крыше собора (а между тем это одна из лучших сцен в фильме, его кульминация).

Стоит, впрочем, отметить прекрасную сценографию работы Кирилла Серебренникова и Веры Мартыновой.
Зал был переоборудован под самое настоящее «поле боя» (оно же – караоке-бар): в центре – ринг, над ним – экраны, проецирующие каждый момент и каждую деталь боя (или же – во время мизансцен – тексты песен Аллы Пугачевы и Григория Лепса, исполняемых главными героями); периодически появляются молодые люди в галстуках-бабочках и с табличками «Раунд 1». Декораций как таковых нет, но они и не нужны: спектакль не претендует на реализм и документальность – все упрощено до предела.

Центральная тема – это, конечно, борьба (что лишний раз подчеркнуто сценографией). Борьба за любовь (с любовью) и за выживание в мегаполисе. Город — это, конечно, источник если не всех, то большинства бед: он непонятен, жесток, под него приходится подстраиваться. Казану в этом помогает семейная жизнь, Обмылку везде одинаково хорошо, Тюха оказывается совершенно развращенным и потерянным – без всякого фундамента, земли под своими ногами, а младший, Хоббит, находит опору в законе и государстве. И, наверное, единственный из всех братьев оказывается прав, единственный принимает законы и принципы мегаполиса и совершенно ассиммилируется. Вот только подобный «выход» при наших реалиях (с нашими справедливыми судами, митингами, арестами) кажется наигранным и даже ироническим.

Так что «Братья» не дают универсальных ответов, более того – отрицают саму возможность универсального ответа, предоставляя огромный материал для размышлений. Ведь в каждом из нас есть что-то и от «хренангела» Обмылка, и от ищущей настоящего чувства и искренности Нади, и от совершенно потерянного, болезненно истеричного Тюхи – почти полутвари из «Метаморфоз».

Специально для MUSECUBE Анастасия Синицина

Фото с официального сайта «Гоголь Центра»