В Москве продолжается «Биеннале театрального искусства. Уроки режиссуры». Фестиваль продлится до 4 декабря, а участвуют в нем молодые режиссеры со всех просторов нашей необъятной страны. 23 октября гостеприимная сцена Студии Театрального Искусства встретила театр «Поиск» из города Лесосибирск. Режиссер Виктория Печерникова представила московской публике свою версию пьесы современного драматурга Татьяны Загдай «Человек в закрытой комнате».

Этот спектакль о тотальной нелюбви укладывается в довольно предсказуемую, но актуальную фабулу (что является комплиментом современному драматургу: нам же это понятно, нам же это близко): девушка, переехавшая в Москву, возвращается на малую родину хоронить своего отца. Такого отца, который недодал ей в детстве теплоты и любви, для которого любовь к бутылке оказалась сильнее, чем любовь к дочери. Но чем дальше мы погружаемся в такой до боли знакомый сюжет, тем больше проявляется черного абсурда на фоне примет нашей жизни и отблесков девяностых. Это история главной героини Анны в очень искреннем исполнении Ирины Швец, о ее пути, о предательстве и прощении, о боли, и о том, чем нас пугали покойники, уводя куда-то к корням, в беспросветную русскую хтонь, где вдоль дороги стоят не мертвые с косами, а плакальщицы с выбеленными лицами (некоторые из них бородатые).

Драматург Татьяна Загдай определяет жанр пьесы как «театральное роуд-муви», и дело тут даже не в красной тачке соседа Анны Костика (Максим Макаров), в которой весь спектакль эта совсем не сладкая парочка везет тело отца (которое участвует в постановке самым наглым на то образом в обворожительном исполнении Виктора Чарикова), а в том, какой путь совершают герои. И по дороге им будут встречаться обитатели (так они отмечены в программке) – те самые плакальщи(ки? цы?), которые будут менять дорожные указатели, на которых появятся то разбитое сердце, то ежик в тумане, то сбитая собака. Иногда они будут перевоплощаться в людей совершенно-таки обыкновенных: соседку (Наталья Гамеза), полиционерку (Юлия Шарабаева), патологоанатома (Артем Чурбаков), сотрудницу крематория (и любительницу музыки – Анна Лесько), санитара (Андрей Толкачев), как бы стирая границу между двумя мирами. Этот ансамбль на сцене к тому же дает мощную возможность пластичной массовки, допускающей к воплощению самых смелых режиссерских задач. А еще обитатели будут являться со страшными причитаниями, дикими совершенно потешками (эдакий хеллоуин по-русски!) – ведь режиссер, не отменяя при этом заданного драматургом жанра, добавляет свой: заблудная быличка.

И мы правда блуждаем по воспоминаниям Анны, как ежики в тумане, практически как на сеансе психотерапевта, ведь у нас у многих похожие боли и похожее детство. И это удивительно глубокая постановка, за черным юмором и трагифарсовостью многих сцен, совершенно не теряется ее пронзительность. Финал – как громкая барабанная кода, как мощнейший аккорд, здесь, впрочем, не хочется спойлеров, да и вообще хочется, чтобы этот спектакль увидели как можно больше людей. Это тонкая, филигранная работа, искусная работа с блестящим современным материалом, наполненная различными свежими находками именно режиссерскими, которые, впрочем, не забивают актерского мастерства и дают каждому персонажу полноценно раскрыться на сцене. Это тот спектакль, в котором важно каждое слово и каждый жест – особенно последний, когда Анна прижимает отцовское пальто к себе и зрителю становится все предельно ясно и хочется лишь одного: чтобы такие жемчужины из провинции почаще прибивало к нашим заштатным московским берегам.

Юлия Зу специально для Musecube
Фотография предоставлена пресс-службой фестиваля «Биеннале театрального искусства. Уроки режиссуры».
Фотограф: Юлия Гридина