28 и 29 октября в московском театре «Модерн» премьерой спектакля «Иуда?» завершилась трилогия «Антихрист и Христос» в постановке Юрия Грымова.

Две первые части триптиха – «Петр» и «Леонардо», а также его пролог «Цветы нам не нужны» — исследовали природу соединения в человеке, гении и художнике, двух начал – божественного и демонического. Финальная часть трилогии восходит к корневому вопросу возможности или невозможности существования мира и его порядка только в одной плоскости.

Эпиграфом к истории, воспроизведенной на сцене Юрием Грымовым, могут быть фразы также противоречащие друг другу, как добро и зло, как Антихрист и Христос: «основано на реальных событиях» или «все события и персонажи вымышлены». Никто в мировой истории не сможет поручиться за то, как все было на самом деле и было ли оно. И все же режиссер Юрий Грымов и драматург Александр Шишов взяли на себя смелость под непривычным ракурсом рассмотреть события, которые происходили в Иудее 34 года от Рождества Христова.

У спектакля есть своеобразный пролог – смелый и уникальный. Это суд над Иудой, случившийся в наши дни. Его появление вызывает вопросы: намек ли это на вечность проблематики, желание плавнее ввести зрителя в смысл происходящего далее, сомнение ли авторов в своем праве говорить об этом?

Не стоит думать, что спектакль представляет собой инсценировку святого писания или эпизод из жизни Христа. Два героя, два главенствующих начала трилогии «Антихрист и Христос» – Иисус (Богдан Щукин) и Иуда (Лев Смирнов) появляются перед зрителем скорее иллюстративно. С ними связаны красивые и медитативные сцены, радикально не определяющие и не продвигающие сюжет. Они призваны показать, как оба известных библейских персонажа теряют свою легендарную сущность и превращаются в двух обычных молодых людей, друзей, живых, сомневающихся, испытывающих страх и муки совести.

Моторчиком действия становится окружение героев. Это персонажи библейские и вероятные жители Иерусалима: прокуратор Понтий Пилат (Александр Борисов) и правящий царь Ирод (Констнтин Конушкин), первосвященник Каиафа (Алексей Багдасаров) и Мария Магдалина (Марианна Канивец), Блудница (Анастасия Скибунова) и муж ее Зиновий (Денис Игнатов). Среди иерусалимского населения, помимо стражников, слуг, обычных жителей, богатством одеяния (виртуозная работа художника по костюмам Ирэны Белоусовой) выделяется горожанин Исхак (Вадим Пинский).

Тут вступает в права двойственная подоплека действия, связанная с метафизической и материально-актуальной сторонами жизни, такой же реальной и ирреальной, как Библия и вера в высшее начало.

Если рассматривать спектакль с точки зрения его соприкосновения с волнующими событиями современности, то можно найти массу интересных примет. Разве не пламенеет сейчас израильский конфликт, подогреваемый неким «прокуратором» некоей властительной державы? Тут же и правящий иудейский царь Ирод, который тушуется перед мрачным наместником Рима точно также, как прогибается ныне правитель маленького полуевропейского государства перед дряхлым правителем сверхдержавы, за серебреники продавая свое царство.
Иуда ли он?

Режиссер не случайно ставит знак вопроса после проклятого в веках имени. Предатель или жертва, завистник, трус или игрушка в чужих руках? Сознательно или под воздействием чужой воли и пьянящего зелья совершает он свои поступки?

В предательстве Христа заинтересована целая группа лиц, стоящих у власти и обладающих богатством. Не умея и не желая своими руками убрать с дороги странного конкурента – властителя умов и дарителя надежды, которая дороже денег, они находят способ сделать это искусно, незаметно, «умывая руки».

Если существует умозрительная сторона жизни, неизведанный ее уровень, который иногда мощно проявляет себя как ведущая сила, то возникает самый вечный и самый неразрешенный вопрос, который, скорее всего, лежит в основе всей трилогии. Победимо ли зло и, если да, то почему создатель попускает его вновь и вновь? Отчего борьба света и тьмы находится в извечном паритете?

В поисках ответа на эти вопросы режиссер выводит на сцену персонажей, столь же очеловеченных в своих поступках и характерах, сколь и эпических.

Иуда. Дебютант Лев Смирнов играет юношу, нелепого и неуклюжего, как щенок-подросток, вызывающего жалость своей доверчивостью и сочувствие в желании все исправить и невозможностью жить с тяжестью обвинения. Его герой возносится, искупая смертью все, что он содеял или не содеял.

Иисус. Самый незатронутый переосмыслением образ. Вокруг героя Богдана Щукина «ломаются копья», кипят страсти, но он тих, светел и тверд в своем решении и смирении.

Понтий Пилат. Он монументально высится на вздыбленном коне, как памятник самому себе и своей неограниченной власти. Александр Борисов наделяет своего героя мимикой изваяния, то есть почти полным отсутствием эмоций. В глазах Пилата привычное презрение ко всем, до кого он вынужденно снизошел (спустился с седла) в своих интересах. Его библейская роль «полузащитника» Христа в спектакле передана Исхаку – самому выразительному и спорному персонажу.

Исхак. Богатый горожанин. Олигарх, если смотреть на персонаж с сегодняшней «колокольни». Умный, циничный, коварный. Актеру Вадиму Пинскому уже второй раз достается удивительная роль «транспарентного» героя, который, являясь на первый взгляд второстепенным и нетитульным, по ходу действия проявляется все сильнее и незаметно берет «вожжи» действия в свои руки. Впервые актер сыграл подобную роль в спектакле-прологе триптиха «Цветы нам не нужны», где фигура второстепенного персонажа – личного архитектора Гитлера Альберта Шпеера в исполнении Вадима Пинского постепенно вышла на первый план и стала отправной точкой главной идеи: Антихрист или Христос художник, наделенный божественным даром, но обслуживающий своим искусством демоническое начало?

В финальной части трилогии герой Вадима Пинского «собачьим нюхом» чует опасность, исходящую от человека, который, на первый взгляд, по своему положению и финансовой состоятельности не может составить ему конкуренцию. В его перечислениях прокуратору деяний и постулатов учения Христа сквозит уважение и даже зависть. Исхак до последнего надеется, что Иисус ему не соперник и в невольном душевном порыве он даже хотел бы ему помочь. Именно Исхак «царит» на сцене и изобретательно подбрасывает дров в топку действия. Исполнительское мастерство актера тоже не может не удержать зрительский интерес к образу: чего стоит один только взгляд, которым смотрит Исхак в последней сцене спектакля на повесившегося Иуду!

Так кто же он, этот Исхак и почему авторы уделяют ему столько внимания? Представитель олигархата, таинственного «мирового правительства» или неведомая, но вездесущая «четвертая сила – сила зла»? Для чего он понадобился в истории про Иуду? Неужели, это «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо»? Ведь если бы Исхак не затеял все это хитросплетение событий, приведшее к мнимому (по версии авторов пьесы) предательству Иудой Христа, то не случилось бы и самого христианства. Значит, в его действиях было божественное провидение. Значит без столкновения тьмы и света сущий мир просто невозможен, как и неслучайно недостижимы его идеальность и гармония.

Две первые части трилогии поставлены по мотивам повести Дмитрия Мережковского «Христос и Антихрист». Юрий Грымов называет свое сценическое произведение «Антихрист и Христос», потому что воля тьмы неизменно должна закончится светом добра и веры. Даже если зло бессмертно, как сказочное воплощение Антихриста – Кощей, без которого сказки не бывает.

Дарья Евдочук специально для Musecube

Фотографии Ольги Тепловой можно увидеть здесь