Мир парфюмерии огромен. Он напоминает маленькую вселенную, которая постоянно расширяется, изменяется, заставляя исследователей все более углубляться в изучение ароматного мира. Один из представителей парфюмерных обозревателей — Валерий Михалицын — поделился своими знаниями о нишевой парфюмерии, провел небольшой экскурс в историю возникновения первых «духов» и объяснил, почему аромат – это искусство, как живопись, музыка или литература.

— Валерий, как давно возникло увлечение парфюмерией? Как оно развивалось?
— Около 10 лет назад. Мне не было еще и 19. Первой любовью стал аромат Dolce&Gabbana Pour Homme, выпущенный в 1994 году. Не имея возможности тратиться на полноценные флаконы, я покупал миниатюры (брендовые флаконы объемом 3-15 мл. – прим. авт.). Следом за ним постепенно появились Vetyver Lanvin, Aura for Men Jacomo, Versace Man Eau Fraiche Versace и др. Я всегда чувствовал неразрывную связь с ароматами, необъяснимый интерес к ним; возможно, потому что в моем ближайшем окружении никто особенно этим не интересовался. К своей небольшой коллекции я относился, как к настоящим сокровищам — наверное, уже тогда думал, что парфюмерия – это искусство. Осознать это окончательно мне довелось уже после переезда в Петербург, когда я открыл для себя удивительный мир нишевой парфюмерии и пристрастился к коллекционированию. Сначала это было увлечением, приносящим удовольствие. О работе в этой сфере я не задумывался, хоть и написал свой первый обзор 9 лет назад, в личном интернет-дневнике. Именно селективная парфюмерия, неразрывно связанная с личностью парфюмера, его взглядом на мир и жизненным опытом, легендами и историями, вложенными в композиции, подтолкнула меня, спустя восемь лет после первого, написать новую рецензию на аромат. С тех пор я решил, что хочу связать с парфюмерией жизнь.

— Какой запах или духи побудили начать свою парфюмерную карьеру?
— Voleur de Roses L’Artisan Parfumeur – аромат, состоящий из горьких землистых, пыльных пачули, оттененных призрачной розой. Voleur de Roses — готический аромат, мрачный, таинственный. Он напоминает покинутый замок и сад перед грозой: черная земля, ночь, мелькающие тени, шелест листвы на ветру. Именно он позволил мне осознать, что аромат является не только отдушкой для тела, которая приятно пахнет, но самостоятельным произведением искусства, которое хочется изучить и понять.

— Получается, что аромат начинает жить собственной жизнью и обретает историю?
— Аромат начинает жить своей жизнью с того момента, как его создал парфюмер. Но, как правильно говорят некоторые мои коллеги, аромат – это послание в бутылке, это история, заключенная во флакон. Нужен человек, чтобы ее прочесть. В бездействии, никем не используемый, аромат ничего не может рассказать, как книга, которую никто не читает.

— Какие аккорды, ноты сейчас вдохновляют тебя?
— Думаю, здесь не стоит так ставить вопрос. Когда речь идет о работе, ты стараешься быть объективным, беспристрастным и оставлять свои предпочтения до момента, когда нужно будет выбирать аромат для личного использования. Меня вдохновляет парфюмерия вообще — как ремесло, как искусство. Обоняние каждого из нас индивидуально, одну и ту же композицию мы можем воспринимать иногда диаметрально противоположно. У парфюмеров есть такая поговорка: «Не бывает плохих ароматов, на каждую композицию найдется свой поклонник. Но это не значит, что можно работать плохо». Человеческое обоняние — очень странная штука. Несмотря на то, что выше я говорил о беспристрастности, я все же иногда бываю излишне эмоционален в обзорах. Это происходит, когда мне приходится исследовать что-то очень необычное, на мой взгляд, красивое, нарушающее личную зону комфорта. Я всегда стремлюсь поделиться находкой с читателями, забывая, что моих восторгов они могут не разделять.

— Чем аромат отличается от запаха?
— Аромат – приятный запах. У него не может быть другого определения. Запах же может быть любым. Аромат – это невербальное сообщение о себе, и он играет значительную роль в восприятии людей друг другом (запах, впрочем, тоже). Жанр композиции рассказывает о гранях характера, настроении, состоянии и культурных особенностях человека. Даже если ты вовсе не разбираешься в парфюмерии и никогда ею сознательно не интересовался, мозг непрерывно анализирует входящую обонятельную информацию и делает соответствующие выводы. Человеческие взаимоотношения — одна из причин, по которой современная парфюмерия так активно развивается, и одна из причин, по которой запах мы хотим заменить на аромат.

— Как ты разбирался в теме? С чего начинал?
— С Интернета. Там сейчас множество отечественных и иностранных парфюмерных ресурсов, где можно почерпнуть необходимую информацию и пообщаться с увлеченными людьми. Вне сети существуют сообщества и клубы любителей парфюмерии. Все это дает обширный доступ к необходимой информации. Я также читал статьи и рецензии старших коллег, чьи статьи уже не один год привлекают внушительные аудитории. Ты наблюдаешь, как это делает человек, являющийся для тебя авторитетом, понимаешь принцип, алгоритм, а затем пробуешь сам.

— Для мужчины в России это очень необычно – заниматься парфюмерией, любить это занятие и нести его в массы. Не было непонимания со стороны друзей и семьи в этом увлечении?
— Нет. Непонимания не было. И более того, никто не придавал этому особенного внимания. Я занимаюсь журналистикой в области парфюмерии, которая сама является сферой искусства, как живопись или литература. А вообще, парфюмерия – это мужская профессия, и женщины долгое время в нее не допускались. Искусство для женщин, создаваемое мужчинами, где женщина – и целевая аудитория, и муза. Все изменилось в 1944 году — Жермен Селье (Germaine Cellier) считается первой женщиной-парфюмером. Именно она создала легендарный Bandit для марки Робера Пиге (Robert Piguet). Нет ничего необычного в мужчине, пишущем о парфюмерии, даже в России. И хоть я иногда слышу, что это занятие придает мужчине шарма и обаяния в глазах женщины, я воспринимаю это как выражение личных предпочтений.

— Как ты относишься к массовым ароматам? Есть что-то действительно интересное и стоящее?
— Ты имеешь в виду Рив Гош?

— Да, Рив Гош, Л’Этуаль и так далее.
— Здесь необходимо сделать уточнение: массовая парфюмерия – это то, что продается в магазинах Спектр, Улыбка радуги, а стоит условных 500 рублей за флакон. Ассортимент Рив Гош, Л’Этуаль и ИЛЬ ДЕ БОТЭ – это парфюмерия класса люкс. Между собой мы называем ее «люксовой массовкой», потому что это действительно очень распространенная парфюмерия.

Я заменил весь свой парфюмерный гардероб с люксового на селективный (просто раздарил друзьям), а в сетевые магазины долгое время не стремился попасть, и до сих пор не стремлюсь. Меня не интересуют новинки люкса, да и всё, что с ним связано, если честно. Это снобизм. Я осознаю его, но не могу ничего поделать, как сапожник, который готов довольствоваться только лучшими туфлями, из самой дорогой кожи, знающий, что и более простой материал тоже может быть великолепен.

Но если откинуть этот сознательный снобизм, то и в сетевых магазинах можно найти достойные, интересные, иногда даже необычные вещи. Являясь большим поклонником цветов, я очень люблю Idylle Guerlain, Poeme Lancome, Gucci Flora by Gucci. Не на себе, конечно – я не примеряю на себя 80% ароматов, с которыми работаю. Для меня не стоит вопрос о том, женские это духи или мужские. Я могу отметить их женственность или мужественность, но не разделяю по половому признаку.

При слепых тестированиях мы иногда не можем отличить селектив от люкса – все-таки нашему обонянию часто требуется помощь более активных сенситивных органов. Редкое, сложное, необычное, за чьим шлейфом мы готовы пойти на улице, иногда оказывается каким-нибудь самым обычным новоделом Opium Yves Saint-Laurent, который интересно раскрылся на коже человека. Таких примеров можно привести множество. Так что на вопрос «А можно ли?» я могу ответить однозначное «Да. Можно». Потому что парфюмеры, работающие для люксовых брендов – это нередко те же люди, кто создает ароматы для нишевых марок – разница в парфюмерном брифе и бюджете. Это вопрос позиционирования аромата — иногда под видом селектива нам предлагают что-то такое, что мы бы не удивились, увидев на полках сетевых магазинов.

— Ты немного опередил следующий вопрос, который хотела задать, по поводу того, как устроена парфюмерная индустрия?
— Дизайнер или заказчик разрабатывает задание, по которому может работать один или несколько парфюмеров. У некоторых марок есть штатный, постоянный парфюмер, который разрабатывает все или большинство ароматов. А иногда устраивается конкурс, для которого несколько парфюмеров предлагают образцы, созданные в соответствии с заданием. Далее в случае крупных заказчиков следует оценка эвалюатором и фокус-группами, выбирается наиболее подходящий, по мнению заказчика, вариант, если необходимо, то вносятся коррективы. Затем – в производство. Если мы говорим о небольших селективных брендах, где дизайнером, парфюмером и заказчиком является один человек, то здесь все несколько проще – все зависит от его фантазии, мастерства и финансовых возможностей.

— Какие существуют проблемы в сегменте нишевой парфюмерии?
— Проблемы, как и у всех производств: проблема натурального сырья – оно бывает нестабильно. Проблема конкуренции – в последнее время появилось огромное количество различных марок – потребители просто не успевают физически обращать на все внимание, часть действительно великолепных работ может так и остаться в забвении без помощи внушительных финансовых затрат на маркетинговые мероприятия. Ну и цена конечного продукта. Иногда она бывает так высока, что становится настоящей проблемой для потребителя.

Российская селективная парфюмерия испытывает проблему с достойными флаконами европейского уровня – у нас их просто нет. В Европе это, конечно, налажено.

Пожалуй, более полного ответа на этот вопрос я не готов дать, поскольку не уделял ему достаточно внимания. Я подумаю об этом на досуге.

— Отличаются ли ароматы прошедших веков от того, что создает современная индустрия?
— В корне. Это были совершенно иные композиции. То, что производилось в древности, невозможно сравнивать с тем, что современные люди сегодня называют духами. Использовались только натуральные ингредиенты, имеющие свои ароматические особенности, которые, конечно, влияли на конечный запах смеси. Благовония в те времена были уделом царей и богов и стоили дорого. Античный мир был чистоплотен, чего нельзя сказать о средневековой Европе, где назначением духов была маскировка зловония, источаемого немытым телом. Греки, римляне, египтяне мылись, принимали ванны — в том числе и простые люди. Некоторые дамы прятали в прически шарики козьего жира, содержащие лепестки жасмина. Солнечный свет постепенно нагревал их, шарики таяли и стекали на лицо и плечи женщины, отдавая приятный жасминовый аромат. Сильной потребности перебивать запах тела у них не существовало, поэтому духи того времени имели только сакральную и эстетическую ценность.

— На твой взгляд, умение разбираться в ароматах — это искусство, которое можно развивать, научиться ему, или это врожденное, заложенное в человеке природой?

— Разбираться в ароматах – это не искусство. Искусством являются ароматы, которые мы изучаем. Наверное, мою работу можно сравнивать с тем, что делает искусствовед. Нос, как и мышцы, можно тренировать. Обоняние воспитывается, как и ольфакторная память, нужно только время и систематичность тренировок.

— Задам банальный вопрос: у тебя есть любимый аромат, любимый бренд?
— Мне трудно их назвать. Voleur de Roses я считаю своей perfume signature, хотя у меня больше 30 флаконов и 600 образцов. Нравятся сложные, но при этом не тяжелые контрастные ароматы. Это может быть что-то горько-сладкое, кисло-сладкое, сочетание свежести и теплых оттенков пряностей. Мне важно, чтобы аромат вызывал вспышку, ощущение, что он живой. Классика всегда хороша, но мое сердце задевают именно контрастные ароматы.

— С чем у тебя ассоциируется парфюм?
— Для кого-то аромат — это музыка, для кого-то визуальный образ, как живописное полотно, другие могут описывать его тактильными ощущениями. Я воспринимаю аромат как текст, историю, написанную парфюмером, которая ждет, чтобы ее прочли.

Известный критик Лука Турин (Luka Turin), написавший в соавторстве с Таней Санчез «Парфюмерный гид», сказал: “Perfume is decidedly not about two things: it isn’t about memory and it isn’t about sex. Perfume is about beauty and intellect. A perfume is a message in a bottle — not a smell — and the message is written by the perfumer and read by the person who smells it.”
Я полностью с ним согласен. Мы дошли до этого в разное время: он на 20 лет раньше.

— Какие мероприятия, связанные с парфюмерией, планируются в Петербурге в ближайшее время?
— 13 июля в Камероновой галерее Екатерининского парка в Царском Селе открылась выставка «Придворный Парфюмер». Выставка была создана силами членов Гильдии парфюмеров. В её рамках гостям предлагают попробовать ароматы, бывшие популярными среди жителей императорской России XIX века, в том числе и у самих членов императорской семьи. На стенах – фотографии из архивов Царского Села, а на пьедесталах, задрапированных изумрудным шелком, стоят бокалы, в которые вложены надушенные платки.

Беседовала Алена Шубина, специально для MUSECUBE
В репортаже использованы фотографии автора